Никита Севастьянов

12-ЛЕТНИЙ МАЛЬЧИК

-Хочу сразу сказать, что ты все правильно понял.
Листья шуршали под ногами. Очень красивые разноцветные листья.
-Это подвал. Мы - трое злодеев. Читал «трех поросят»?
Портфели с детьми не спешат в школу. Портфели лежат у комода в прихожей. Дети завтракают. Родители детей собираются на работу.
-Голова скоро пройдет. Не боись.
Мамы особенно заняты поутру. В правой руке губная помада. Левая рука наливает молоко в чашку. Молоко налито, левая рука берет зеркальце и подносит к лицу. Губная помада оживляет сонное женское лицо. Ребенок завтракает. Мама приоткрывает рот, занимается ресницами.
-«Трёх поросят» не читал?!
Отец делает зарядку. Или он в туалете. Или только одевается. Или только проснулся. Или еще спит. Ребенок встает из-за стола и идет в прихожую.
-Ты это так себе представлял? Избитая тема, да? Совершенно не оригинально.
В прихожей висит зеркало. Ребенок, вне зависимости от пола и возраста, приводит себя в порядок. Теперь опускает вниз глаза. У комода на полу лежит (стоит, сидит, в зависимости от темперамента) портфель - ранец, наподобие тюков туристов, путешествующих автостопом. На портфеле наверняка изображены динозавры или человек-паук. Ребенок смотрит на портфель и бесконечна грусть в глазах ребенка. Ну откуда ему знать, что по пришествии буквально лет десяти, случайно наткнувшись в темном пыльном чулане на этот неуклюже-сдутый ранец, бывший ребенок загрустит куда сильнее? Сдутый ранец. Печальное зрелище. Все равно, что сдутый воздушный шарик. Но об этом в другой раз.
-Ты что-то хочешь сказать? Тупая сука. Ну, давай, смелее.
Портфели ждут владельцев. Они набиты знаниями под завязку. С возрастом, как ни парадоксально, портфели худеют. К выпускному классу от бедняг только кожа да кости остаются. А сейчас шестой класс. Пузатый ранец валяется под кроватью. Все портфели как портфели, а он, один единственный, не в прихожей, а под кроватью. Причем кровать вовсе не принадлежит владельцу портфеля. Да и дом чужой. И самого владельца я в школе не наблюдаю. А что хуже всего – и дома мальчугана нет.
-Ты наверно задумываешься, почему мы не в масках. Как в фильмах.
Первый урок. 8:00. Кабинет №12 на втором этаже.
-Сейчас поясню.
Я сижу на предпоследней парте с Дашей. Даша Морозова. Нормальная девчонка. Сойдет. В класс входит училка. Экономика. Ненавижу экономику, хотя и разбираюсь в ней лучше некоторых (пальцем показывать не буду, но она сидит справа от меня).
-Нам нечего бояться.
Все встали. Все сели. Дурацкое время препровождение. Всем же понятно, мы встаем не из уважения, а тупо на рефлексе. Как пингвины. Хотя, причем тут пингвины?
-И знаешь почему, жирдяй?
Любовь Васильевна говорит странно. Интонации  удручающие как на похоронах. Вообще-то я никогда не был на похоронах. И пока не спешу туда. Если на похоронах все говорят так же, как сейчас говорит Любовь Васильевна, то похороны – вещь не веселая. Надеюсь, бабушка не скоро умрет.
-Потому что ты отсюда никуда не уйдешь.
Она говорила, что Антон Дребезгов пропал без вести. Понятное дело, что без вести. Как можно пропасть «с вестью»? «Эй, ребята, я пропал!»
-Я не собираюсь тебя пугать. Даже в мыслях не было.
В дверях я заметил женщину. Довольно старую женщину. У неё грузная фигура, и почти наверняка, она выглядит старше своих лет. У нее лицо красное, почти бордовое. Я подумал, у нее аллергия. Со мной такое тоже бывает. После физ-ры. Тоже лицо краснеет. Пятнами. Становлюсь страшным как черт. Из-за этого стараюсь по максимуму отлынивать от физ-ры или на крайняк прогуливать.
-Просто не хочу, чтобы ты питал иллюзии на этот счет.
Любовь Васильевна пригласила в класс ту женщину у двери. Все переглядывались. Чувствовалось волнение.
-Знаешь, как говорят в фильмах - «С вами все будет хорошо, если выполните наши приказы». Так вот - нет, не будет ни хера.
Эта женщина с красным лицом прямо-таки источала нервозность. Когда она заговорила, у меня у самого в горле пересохло.
-Но послушание облегчит тебе последующее недлительное существование.
Она говорила отрывисто. То молила, то ругала нас. Я не понял и половины из сказанного. Любовь Васильевна периодически вставлял собственные комментарии, пояснения. Как сноски внизу страницы. Или скобки. Честно признаться, мне стало не по себе, после этого импровизированного выступления. Меня как будто в чем-то обвиняли. Но я ничего не сделал.
-Ты не увидишь родителей.
Женщина с красным лицом спрашивала, не видел ли кто-нибудь из нас Антона вчера после продлёнки. Он иногда после неё немного задерживался. Примерно до пяти…. Но никто не видел. Я вообще на продлёнку не хожу.
-Возможно, ты будешь скучать по ним.
Антон может и не совсем лох, но парень незаметный. Не сильно популярный. Я вчера после школы сразу пошел домой. Никаких мероприятий, гулянок не намечалось (а если и намечались, значит, меня не пригласили). Пришёл где-то пол второго, посмотрел телик, посидел за компом. Всё как обычно. Там и вечер настал. Все, вроде.
-Но это ничего. Нормально. Все скучают.
Никакого Антона я не встречал, ни в школе после занятий, ни по дороге из школы, ни в своем доме. И из окна его не видел. Ни одного Антона.
Женщина с красным лицом ушла. Но Любовь Васильевна недолго оставалась одна.
-Да, и еще ты не увидишь больше дневного света.
Теперь нас осчастливила своим присутствием Наталья Андреевна - директриса. Ее дикция меня бесила ещё с нулёвки. Она как будто набрала в рот обезжиренного творога и теперь пытается воспитывать нас с набитой пастью. Ничего не понятно. А ведь она у нас в прошлом году вела историю. Слава Богу, Дашка умудрилась пронести на контрольную учебник, а то меня бы на осень оставили, как пить дать.
-Сейчас на улице темнеет. Разница, в общем, не велика.
Наталья Андреевна взывала к нашей сознательности. После всего сказанного в моей голове творился настоящий хаос. И я нервничал.
-А вот утром тебе будет не хватать света.
Антон мне не сильно нравился. Но нормал – сойдёт. Нет, конечно, Дашка, к примеру, мне нравится гораздо больше. Он был любопытным парнем, всюду лез, хотя нигде рады ему не были. Блин, я чё о нём уже в прошедшем времени говорю?
-Я всё понимаю.
Судя по реакции одноклассников его местонахождение вчера после продлёнки никому не известно. Оно и понятно – он нас на год младше. А с молокососами никто не тусуется.
-Вредно для кожи.
Все шепчутся. Выдвигают предположения. Я промолчал, хотя и у меня были определенные мысли по данному вопросу.
-Но иначе нельзя.
Паша вслух высказал версию об инопланетном нападении. Вряд ли Наталье Андреевне стоило так близко к сердцу воспринимать его слова. По большей части, и остальные версии никуда не годились.
-Уж извини.
Антон не мог сбежать. Я скорее поверю в Пашину версию про инопланетян, нежели в то, что тихий домашний двенадцатилетний парень ни с того ни с сего сбежал из дома. Да еще осенью. Если сбегать, то поздней весной, чтобы впереди было лето. А вот перед зимой определенно не сбегают. По собственному опыту знаю: В прошлом году мы с Андреем и Пашей, втроём, как раз таки действительно сбежал из дома. И, конечно же, дело было летом. Правда, всего на одну неделю. Ну, посидели на теплотрассе пару дней, да разошлись по домам – надоела. Но если Антон не сбежал сам, тогда что? Какие еще варианты? Может, правда, НЛО?
-Как ты думаешь, почему Димка сидит с этой огроменной тетрадью под настольной лампой и дрочит?
Весь день коту под хвост. Каждая учительница считала своим долгом рассказать нам о киднеппинге, а заодно поделиться собственными домыслами о случившемся. Я бы не удивился, загони они нас в актовый зал да устрой ликбез показом «Молчания ягнят».
-Я сказал «дрочит»? Я хотел сказать «строчит»!
К пятой паре я уже начал злиться на Антона – как он посмел нам такую свинью подложить! Лучше бы обычные уроки были! А то каждые сорок минут – одно и то же. Выматывает.
-Короче - знаешь, что он там пишет?
Дети сгребают книжки с парт в портфели. Последний раз на сегодня.
-Всё. Абсолютно все.
В портфеле крошки. Наверно, от маминых бутербродов с колбасой. А Пашка нашел в боковом кармане банан. Этому банану уж месяц с небольшим. Он пролежал в кармане портфеля с начала сентября.
-Он как стенограф.
Родители всегда так. Поначалу они внимательные - бананы тебе впаривают, - а потом забывают.
-Ты меня понимаешь?
Если мама узнает про Антона, то возможно опять будет провожать меня до школы. Хотя, в любом случае, ее хватит максимум на две-три недели. Да и Антон пропал не до, а после школы. Белым днем пропал.
-Посмотри на Димку.
Куда? Куда в нашем районе вообще можно пропасть? Тут нет никаких складов. Гаражи только на частных дворах. Где его прятать то?
-Он записывает все, даже то, что я говорю сейчас.
Ясен пень – его похитили. Значит, скоро будут выкуп требовать.
-Каждое твоё действие.
Назовут место встречи, где им надо деньги передать. Родители Антона сообщат в милицию и похитителей повяжут за милую душу.
-Каждое слово.
Видел я какой-то фильм прикольный про похищение ребенка. Там еще Мел Гибсон играл, и эта тетка, из «Смертельного оружия». Рене какая-то. В фильме Гибсон лично с похитителями разобрался. Ясное дело, он же Гибсон. Вряд ли папа Антона похож на Гибсона - Гибсон австралиец.
-Он пишет быстрее всех нас. И у него лучшее чистописание. Оно почти не храмает.
Вот и милиция подоспела. У нас тут прямо как «Место преступления» с ДТВ.

Менты бродят от школы до дома Антона и от дома Антона до школы. Мы с ребятами засели в парке где-то на полпути. Они мимо нас уже раз пять прошли. Странные у них методы.
-Блин, да они все следы затопчут! - Паша на сей раз, обдумал свое высказывание. В прошлый раз, если вы помните, он ляпнул про инопланетян.
-Какие в жопу следы?? – возмущенно поинтересовался Андрей.
-Какие-какие?! Те самые! Улики!
-Да мы по этой дороге два дня ходили толпами! Какие там следы?!
-Следы машины, - предположил я.
-Это мысль, - кивнул Паша, - Должна быть машина…, - задумался, потом добавил, - Была..., - нет, опять что-то не так, - Должна была быть машина.
-Черная!
-Наверняка. «Волга».
-А почему, «Волга»?
-Потому что она большая!
Я с сомнением пожал плечами. Антон не был великаном. Ниже меня, плечики хиленькие. Разве что пухлый. На фига «Волга»?!
-Я в «Кали Блюмквисте» читал, - пояснил я, и, заметив на лицах друзей изрядную долю озадаченности, добавил, - Астрид Линдгрен. Которая «Карлосона» написала.
-У Астрид Линдгрен похитители ездили на черной «Волге»?!
-Нет, - обиженно ответил я, - На черной «Вольве».
-Тогда причём тут «Волга»?! – допытывался Андрей.
-Ну как…, - Паша поймал мою «волну», - У них черная «Вольва», у нас – черная «Волга».
-А…, - Андрей, наконец, уловил ход наших мыслей, - Да, интересный вариант.
-Смотри-смотри! Что-то нашли! – вдруг засуетился Паша. Мы припали к ограде. Мент осматривал землю.
-Прям Шерлок Холмс, да! - шепнул я, но Андрей грубо ткнул меня в бок. Тсс.

Начало октября. Бабье лето. Школьники в ветровках. Деревья в пестрых лохмотьях.
-У нас здесь, кстати, отличная звукоизоляция.
Осень, и дети не думают о прозаичности жизни. На фиг прозаичность жизни. Дети играют в войну. Дима прячется за елью. Он отступает.
-Мы там наверху ничего не услышим. Даже если будешь биться об пол. Никто не услышит.
Паша нажимает на курок, вытягивает губы вперед, имитируя звук выстрела «туф! туф!». Дима вскрикивает. Он ранен.
-Мы убрали отсюда все, что может нанести тебе вред. Мы переживаем за тебя.
«Туф!». Дима падает. Он мертв.
-Вдруг тебе взбредет в голову прервать свое… э… бренное существование. Так тебе это не удастся.
Опасность на левом фланге. Паша обстреливает Андрея.
-При желании можно конечно биться головой о стену. Но это блин очень больно.
Андрей увернулся, спрятался за дверью гаража.
-В психушках стены поролоном обклеивают. По крайней мере, за рубежом.
Паша прокрадывается ближе, мимо Диминого трупа.
-Ни веревок, ни режущих предметов, ни колющих.
Андрей выпрыгивает из гаража.
-Конечно, здесь не очень много воздуха. Но для жизнедеятельности одного слизня сойдет.
Паша столбенеет. И война проиграна.
-Дыши чуть реже, чем обычно.
Или выиграна.
-Смерть от удушения самая тяжкая. Не советую злоупотреблять кислородом.
Трупы встают с земли.
-У тебя есть братья? Сестры?
Отряхиваются.
-Что ж, сочувствую твоим родителям. А сколько им лет?
-Классно было, - заявил Андрей.
-Ну да ладно. Ну, что, парни, вступительную речь пора закруглять? Пиши, «Сеанс №1».
-Да уж, - обиженно крякнул Паша.
Андрей хотел, чтобы я разбивал записи на «сеансы», но мне больше по душе «дни».
Согласен, выпрыгивать из гаража не очень галантно.
-Что насчет рта? Может в рот?
-Ну, чё, по домам?
-Оставим рот на завтра.

Лирическое отступление 1:
Когда подвал становится средой обитания…. Я знаю, бесспорно, знаю, почему люди цепляются за мифы руками и ногами. Я отлично кристально ясно понимаю, зачем люди выдумываются мифы. Мне и самому частенько хочется выдумать нечто невероятное, сказочное и захватывающее. Скука питает воображение. Куда веселее жить, наивно предполагая, что человек, утром подставивший тебе подножку, вечером сам споткнется. Куда интереснее верить в существование смысла жизни и Бога, чем нести на своих плечах бремя бесцельного прозябания на этой скучной однотонной планете. А рай... Куда преятнее верить в рай, в бессмертие души, чем бояться ощущать конечность всего сущего. Страшно быть реалистом. Я знаю, почему люди выдумывают себе приключения. Я читал у Фрейда, что никто не верит в свою смертность. И, правда, не могу представить, что однажды умру.

Я все думаю: Почему не требуют выкуп? Я спросил Дашу, но ничего вразумительного она не ответила. Зачем красть человека и не выдвигать требования о выкупе? Совершенно бесполезно. Что с ним делать то?
День второй. Мы спустились в подвал, чтобы лишить его зубов. Теперь он будет питаться супами. Мы закупили упаковку «Ролтон».
Можно похитить какого-нибудь гениального ученого и заставить его изобрести, к примеру, машину времени для личного пользования. Но красть ребенка ради простого удовольствия?! Любой родитель скажет вам, что с детьми каши не сваришь. Ничего хорошего в них нет. Да и Антон ничем особым из толпы не выделялся. Многие родители, напротив, бросают детей еще в роддоме! Красть ребенка для удовольствия… бред какой-то!

Лирическое отступление 2 (Ностальгия):
Я шел по подземному переходу и остановился у витрины видеомагазина. На самом деле, палатка, не более. Ничего конкретного я не искал. Хотел убить время. Убить время. Хм, странное выражение. Ну, не важно. Андрей уехал на работу, а я решил пока прогуляться. Я осматривал обложки кассет и тут заметил знакомое название «Спасатели». Мультфильм. В детстве я видел его, и в памяти сохранились смутные детали, с годами переросшие в подобие мифа. Я, наконец, понял, почему последнее время там часто ковыряю в носу. Мне что-то мешало. Щекотало ноздри изнутри. Я изловчился и выдрал нечто из собственных недр. И что вы думаете – это оказался волос. У меня в носу появились выросли волосы. Я испытал загадочное смятение, я улыбался и пожимал плечами. «Волосы в носу, надо же» думал я. Ну да, все правильно. Время никого не ждёт.
Не уверен, обрадовался ли я процессу взросления. Процесс распада? Путь в никуда или восхождение на гору? Конечно, во взросление есть плюсы. К примеру, все та же ностальгия. Как прекрасно вспоминать школьные годы. Своих друзей. Свои привычки. Покончить с собой в 20 куда гуманнее, нежели доживать жизнь без ностальгии. И этот портфель – какие-то то ли Покимоны, то ли Пироманы. А свой первый портфель я уже не помню. Да и этот портфель, скорее всего, не первый его портфель. К шестому классу я уже сменил один. Кажется, первый мой ранец был с динозаврами. Я тогда фанател от динозавров. Второй мой портфель, кажется, был менее броским. Скромный такой черный ранец. Затем порвалась лямка. Мама ее пришила. Потом она снова оторвалась. В новой школе я уже носил портфель на одном плече, что незадолго до того очень кстати вошло в моду.
Три из четырех его учебников новые. Мне такая роскошь никогда не доставалась. Всегда мне доставались последние, самые рваные и убогие учебники. А вот по математике у нас был точно так же учебник. Оранжевый.

О каком выкупе я вообще думал?! У родителей Антона нет денег. Сегодня мы с ребятами в интересах расследования после школы дошли до дома Антона. И что? Хибара! Халупа! У них нет денег! Даже если у них похитят кого подешевле ребенка (типа кошки или собаки), они и то вряд ли смогут выкупить любимого питомца! А за детей нынче требуют не мало! Им это определенно не по карману. Теперь я вообще ничего не понимаю.
Сегодня я подходил к нему поближе и заметил, что его лицо изменилось. Появилась аристократическая худоба лица. Ему так лучше.
-Может, нам самим организовать поиски?
Даже не знаю, как я такое смог произнести. Ребята задумались. Андрей скорчил гримасу. Он и так не красавец.
Земля затряслась. По коридору шла Любовь Михайловна. В правой руке она держала ключ. Грузная, напыщенная женщина, по совместительству, учитель биологии. Хаотичная толпа выстроилась по стенке. Любовь Михайловна отперла дверь класса, и мы послушно последовали за ней. Я сидел с Пашей на пятой парте у окна. Всего парт шесть, так что мы не входили в прямой контакт с Любовь Михайловной. Я ее боялся. Мы сели так далеко не только, чтобы списывать без помех. Просто она так безумно громко кричала! Я всякий раз вздрагивал. У нашей парты имелся еще один веский плюс - на подоконнике стоял манекен человека. Торс в разрезе. Голова вскрыта. Видны мозги. Мозги ему, кстати, кто-то пробил. Интересно, это произошло до или после вскрытия. И грудная полость очень наглядно детализирована. Желудок, кишки и все прочее. Все что полагается. Мне не сильно хотелось стать патологоанатомом, но нечто притягательное было в том манекене. Первое время он меня смущал. Я не мог поверить (вернее, представить), что внутри каждого из нас творится такой беспорядок! Только задумайтесь – внутри вас протянуты кишки, всякие пульсирующие мокрые штуки. Ужас просто! Сейчас мне уже не страшно смотреть на муляжные внутренности манекена. Почти занимательно. Не знаю, почему. Может быть, привык. Ведь, как-никак, весь прошлый год я просидел рядом с ним. Правда, мои познания в анатомии не улучшились с тех пор. Я, к примеру, до сих пор не знаю, с какой стороны у человека почки. Точно знаю, что либо слева, либо справа.

Лирическое отступление 3:
Во втором классе я сильно ботанил. Как-то раз, на уроке русского, Андрей зачитывал упражнение на орфографию. Небольшой текст, где вместо безударных гласных троеточие. Конечно, Андрей наляпал до фига ошибок. И тогда Любовь Андреевна попросила меня зачитать мой вариант, правильный вариант. Я читал и поглядывал на Андрея. Он исправлял ошибки под мою диктовку. Я дочитал. Все правильно. Любовь Андреевна похвалила меня, отметив то, как я помог Андрею. Затем я снова посмотрел на Андрея. Он был зол как чёрт. А еще через секунду он сжал руку в кулак и вытянул средний палец. «И что бы это значило?» думал я. В тот же день я зашел к знакомому. Он был старше меня на три года. Для меня он был авторитетом и казался всезнающим. И я спросил, что означает вытянутый средний палец. Он серьёзно так хмыкнул:
-Недолюбливает тебя этот парень.
После того неприятного инцедента я потерял былой интерес к учебе, и к русскому языку в частности.

В пятом классе перед началом учебного года мама, по моей личной просьбе, купила мне подставку для учебников. Первое время я жить без нее не мог. Ни у кого, кроме меня, такой штукенции не было. В начальных классах я невыносимо мучился - неудобно читать учебник, когда тот лежит горизонтально. И теперь я чувствовал себя очень важным, доставая из портфеля эту подставку, и еще более важным, водружая на нее учебник. Оказалось, при наличии подставки на парте, списывать куда удобнее и безопаснее. Ставишь учебник. Пусть даже закрытый. Оцениваешь угол зрения преподавателя относительно своей парты. Располагаешь тетрадь перед подставкой с учебником на прямой, проходящей через глаза учителя и подставку, и нагло списываешь. К сожалению, к февралю у моей подставки сломалась подпорка. Приходилось специально таскать с собой лишние учебники, чтобы облокачивать на них подставку. Только что я нашел ту самую подставку в нижнем ящике стола. Под напором могучего англо-русского словаря несчастная согнулась буквально в бараний рог. Замену ей я так и не нашел. Честно говоря, по причине ненадобности. Учебники я больше не читаю, да и списывать к седьмому классу навострился, не строя баррикады на парте.

Об Антоне, кажется, все позабыли. У меня же зарождалась перспективная теория. Я подбил Пашу и Андрея на небольшой эксперимент. Покинув школу, мы прошли путь от школы до ближайшего шоссе. Следы машины разглядеть уже конечно невозможно. Но не суть.
Лишь две дороги ведут к шоссе, и мы выбрали ту, что короче и ровнее. По другой дороге и вовсе в два счёта завязнуть на машине – никому не советую.
Вот и шоссе. При большом желании, так можно доехать даже до столицы. Но, как я уже отмечал ранее, у меня имелась теория.
-Мне кажется, Антона похитил некто из нашей местности.
-Некто?
-Ага.
-И с чего ты это взял? – недоверчиво бросил мне Андрей.
-А кто, кроме местных, знает, где находится школа? – молодые следопыты задумались, - Вы бы ее нашли в такой глуши? – молодые следопыты пожали плечами, - Школа в глубине поселка, достаточно далеко от шоссе. Дорожки извилистые – без знания дела и заблудиться можно. Значит, похитители знают поселок.
-А если они сюда специально заранее приехали и всё изучили?
Честно признаться, я не нашел достойного ответа, хотя он наверняка был у меня под носом. Да и вообще – моя версия занимательнее. «Преступник среди нас!». «Им может быть кто угодно!». Как у Агаты Кристи. Убийство в маленьком городке. У всех есть мотивы и прочие банальности.

Лирическое отступление 4 (Мужская сущность):
Андрей не поощряет мои «лирические отступления». Говорит, я развожу нюни. Никакие это не «нюни». Это саморефлексия. Некоторым людям за неё деньги платят! А он хочет, чтобы я просто записывал диалоги и действия. Но я ж не стенографист. У меня есть и творческие амбиции. Если такой умный – пусть сам пишет.
Меня бесит моя мужская сущность. Бесит, что я должен дрочить мастурбировать, когда у меня нет девушки. Я чувствую тошноту при виде спермы. И запахе. Сперма, даже моя собственная, невыразимо воняет. И мой член бесит. Мне противно до него дотрагиваться. Он горячий, красный и не имеет никакого отношения ко мне. Как-то раз в старших классах я забыл мастурбировать. Ну, вылетело из головы – с кем не бывает! Через шесть или семь дней я проснулся в луже спермы. Одеяло и простыню – в стирку. Живот – под кран. Было омерзительно. Ощущение, что я должен своему организму периодическую разрядку, обременяет крайне сильно. А женщины, последнее время, стали мне напоминать коров. Ну, вымя и все остальное. Странные мысли. У детей нет таких проблем. В 12 лет твоя писька еще не встает при каждом удобном и неудобном случае. Она маленькая, сморщенная. Похожа на кильку. И маленькие яйца. Кожа еще не дряблая, не волосатая. Детские гениталии – забавная вещица. Даже смешная. Если уж на то пошло – то детские гениталии мне более-менее нравятся. В них есть какая-то утонченность. Как у скульптур. Ну, там, Давид, допустим. Или ещё кто. Эдакий милый «нюанс». Нет?
Сегодня Андрей снова прочитал мои записи, и счел их «водянистыми». Говорит, я слишком часто отвлекаюсь. Но без собственных впечатлений повествование выглядит сухим. Буквально засыхает. Иногда можно и «водички» подлить. Тем более что в природе нет ничего важнее воды.

В газете написали про Антона. Рядом с текстом черно-белая фотография. 12-летний мальчик в пиджаке. Вырезано из группового школьного фото.
Относительно недавно (конкретно, второго сентября) в школу приглашали фотографа. Уроков в тот день почти не было. Мы двигали парты и кучковались около доски. Я «вышел» не очень хорошо, а Антон еще хуже. В придачу, качество снимка в целом, издалека еще куда ни шло, но так сильно увеличивать я бы на месте газетчиков не стал. У Антона пиксели размером с глаз. Я даже не сразу его узнал. А ведь мне его лицо с первого класса примелькалось. Так что - пустая трата времени ваша статейка. Вообще не понятно – неужели не нашлось фото получше?! Не могли взять домашний снимок. Или обязательным условием публикации статьи было фото в костюме? Как на паспорт.

-Ты наверно прав, - сказал мне Андрей.
-В чем?
-Школа от шоссе и, правда, далековато.
-Я же говорил! – как я был рад, что хоть кто-то оценил мои старания, - Да еще там такие закоулки! В них и местный может заблудиться!
Андрей кивнул. Неожиданно возник Паша.
-Вы о чём?
-Антона по любому похитили местные.
-Да?! С чего вы взяли?!

А листья, как ни странно, всё опадают. А у входа в школу поставили охранника – дядю Толю. Он раньше работал гардеробщиком. Теперь его фактически повысили. А за гардероб ответственной назначили маму Вали - уборщицу («Валя» - это парень, хотя порой я в этом не уверен). Уборщицу в гардероб…. Мда, боюсь, на чистоте полов сей кадровый маневр скажется незамедлительно. Наша школа никогда не блестела и не сверкала, да и сменная обувь тут не в моде. Хотя помнится, в прошлом году, мама выдала мне сменные ботинки. Типа кедов. Уж с чего ее так разобрало, не припомню, но факт. А закончилось всё довольно прозаично – я стал забывать переодеваться перед выходом из школы. Так что, когда я во второй раз в декабре месяце пришел домой в летних кедах, мама их упразднила.
Приблизительно тоже произошло и со школьной формой. Одно время директриса сильно настаивала на поголовном ношении серых пиджаков и серых брюк. Я всю свою сознательную жизнь ненавидел серый цвет. Сейчас-то я знаю, - это называется фобия. По-хорошему, меня следовало к психологу сводить. Но кто ж меня поведёт к психологу, если о моих проблемах известно мне одному?! Я ужасно боялся стать серой мышью. Таким тихим, знаете, бледным, «никаким». Отчасти, я боялся стать Антоном. Для меня он был олицетворением той самой «серой мыши». Да и вообще он ябедник. Забыл, о чём это я. Точно, о форме.
Так вот, мама купила мне серый пиджак и серые брюки. Я от страха даже похудел. Пришлось одолжить у папы ремень. А потом я порвал подкладку. Случайно. На переменке с друзьями баловался. Катали друг друга на спине, возились, толкались и всё прочее – сами знаете. С тех пор я не ношу пиджак. Мама никогда не была сильна в шитье. Раньше бабушка по папиной линии хорошо шила. Но я родился слишком поздно. Пожилые люди в принципе не любят шить, а до нововведения с серой формой она и вовсе не дожила. Помнится, я воспринял смерть близкого человека на удивление легко. И не подумайте, будто я не любил бабушку. Просто я ждал ее смерти более года. Она лежала, родители дежурили у ее постели. Всё тянулось так безнадежно, так сложно. Мы ждали. Она не узнавала меня. Маму принимала за сестру. Папу – то за дядю Сашу, то за врача. Путаница, короче говоря, непомерная – каждый день приходиться представляться родной бабушке. Долго так жить, конечно, некомфортно. И я когда она умерла, я подумал, что ей так лучше. Я не был на похоронах. Прошло не так уж много времени, а я всё еще ничего не чувствую – кажется, будто её никогда и не было. Хотя, в данный момент, моя голова забита похищением Антона. Учительница на риторике, в тщетной попытке угомонить класс, ляпнула, что человек может держать в памяти одновременно только семь вещей, плюс-минус одну. Сразу по классу понеслись домыслы о том, сколько полезного можно делать на уроке – и с доски списывать, и с соседом болтать, и девчонку впереди щипать, и за тамогочи приглядывать, и в фишки рубиться и, кто знает, авось и дневник заполнять. Это всё здорово, я не против, но как насчёт того, чтобы разгадать тайну похищения одноклассника? Возможно, семи вещей в данном случае катастрофически недостаточно? Столько факторов необходимо принять к сведению! Столько вариантов проштудировать! Это вам не девчонку щипать! Тут всё серьёзно. Тут альтернативы. Еще одно новое слово. В седьмом классе у нас как раз началась экономика. За прошедший месяц я узнал столько мудрёных слов. Те же самые «альтернативы». Раньше я считал, что «альтернатива» - это музыкальный стиль. Или, вот ещё – «монополия». Целых три года я свято верил, будто «монополия» – название настольной игры! Всё-таки и в учёбе есть свои плюсы.
Так вот, альтернативы. Я был полностью поглощён выработкой плана действий. Скоро уже про него все забудут. Помню, как в прошлом году, один  парень из параллельного класса пропал на три дня. Такая катавасия началась. Уже отпевать собирались заблаговременно. А потом выяснилось, что он в компьютерке «зависал». Вот и сейчас многим кажется, что Антон «просто в компьюторке застрял». Нет, они так конечно не думают на самом деле. Но подсознательно (опять по Фрейду, наверно) им так проще оправдать его отсутствие и собственное бездействие. А мне ничего оправдывать не нужно. Меня не мучает совесть. Мне просто любопытно.
-А он становится всё ласковее. Мне нравится.
Как же найти Антона? Альтернативы… альтернативы…. У нас ведь небольшой поселок. Тысяч десять, наверно. Ну, хорошо, летом немного больше. Но всё равно не мегаполис. Пусть и не все друг друга знают, но если по цепочке…
-Суп будешь?
Но один я не справлюсь. Я, честно говоря, не очень хороший организатор. Не массовик-затейник. Я ближе к интеллектуалу. Творческая личность. Нам на уроке рисования объяснили. И на риторике. И обществознании. Короче говоря, я это хорошо запомнил. Люди бывают двух типов (кроме прочих): практичные и творческие. То бишь, с математическим складом ума и… не помню… нематематическим. В девятом классе нам как раз придётся выбирать – продолжать обучение по математическому направлению или по хим-биологическому. К математике я крайне равнодушен, но химию-то я на дух не переношу! Опять альтернативы…. И опять я отвлёкся. В общем, я та самая «нематематическая» личность. Я люблю рисовать. Правда, ничего не получается. Но суть-то не в результате. Не победа, а участие – как говорится. А значит, я слабый и мне нужен вектор. За вектором думаю, стоит обратиться к Андрею и Паше. Попытка – не пытка. Делать всё равно сейчас нечего.

Лирическое отступление 5:
В портфеле только пять учебников. Причём не скопом пять штук, а три (алгебра, лит-ра, история) в большом отделении, и два (биология, физика) – в маленьком. Три учебника на сегодня? Возможно. Например: две алгебры, две литературы, две истории. Вот, уже шесть уроков. У нас, в наше время, в день бывало максимум семь уроков. Ну, предположим, физ-ра. Хотя, нет. Я не вижу спортивной формы. Тогда, быть может, предмет без учебника. Но не вижу тому доказательств среди его тетрадей. Вот алгебра. Сейчас эти задачки похожи на букварь. А раньше.… Раньше я наперегонки решал их с соседом по парте. Звали его…. Ну, так это же Паша был! Решали мы оба быстро, но совершенно не правильно. Ни разу ответ нормальный не получили. Не способные мы…. Если он это прочитает – надеюсь, не обидится.
У Антона в портфеле порядок. Сначала учебники – три штуки. Потом тетради – три штуки. Потом дневник – один. А у меня в портфеле в старших классах вообще только дневник и был – и больше ничего. У некоторых, как сейчас помню, имелся дополнительный «липовый» дневник. Первый – на подпись классному руководителю. Второй – на подпись родителям. Копируешь мамину роспись из «второго» дневника, расписываешься в  «первом» и всё в ажуре. Но я этим ухищрением никогда не пользовался. Не сказать, что я отличником был. Но, в общем и целом, поначалу на плаву держался. А потом – уже по фигу. К тому же мама, расписываясь о моей успеваемости, почти никогда не проверяла сами оценки. Опа, и готово. И домашки никогда не проверяла. Максимум спросит:
-Сделал?
Отвечаешь ей:
-Сделал.
Она кивает:
-Хорошо.
Антон, однако, аккуратен. Только что заметил: учебники уложены в том же порядке, что и тетради. Алгебра – лит-ра – история. Алгебра – лит-ра – история. Это здорово, но лично у меня имелась чуть иная  система. Я группировал вещи не по образу, а по сути. То есть: учебник по алгебре + тетрадь по алгебре, следом за ними учебник по лит-ре + тетрадь по лит-ре (на самом деле, тетради по литературе у нас, на сколько я помню, не было вовсе), ну и учебник по истории + тетрадь по истории, и дневник на дисерт.
«У каждого свои тараканы в голове» - кто-то умный так говорил. Или я сам. Где-то до седьмого класса содержимое моего портфеля укомплектовывалось по выше пересказанной схеме. А дальше – вакханалия. Хаос.

-Что вы думаете?
Андрей, Паша и конечно я шептались на переменке.
-Интересно, - заключил Андрей.
-Ага, - Паша внес свою лепту в наше благое дело.
-И? Попробуем, а?
Огромная, убедительная как динозавр, бетонная лестница нависала над нами. Тайное местечко под лестницей. Если  грамотно вытянуть голову, отсюда можно заглянуть девчонки под юбку. Учителя прознали о сей маленькой шалости, и частенько гоняли нас отсюда. Но тут так здорово. Не хватает только кресла. Или хотя бы скамейки. Было бы здорово развалиться тут на большой перемене. Да еще столовка как раз напротив.
-Думаю…
-…стоит, - закончил фразу Андрей.
Паша поспешно повторил:
-Стоит.
-Круто! – первое, что мне пришло в голову.
-Когда приступаем? – Паше не терпелось.
Андрей, заметив мою нерешительно… Продолжение »