НЕЗАМЕТКА
ШКОЛА
Двухэтажное бетонное здание, с козырьком над входом и охранником на костыле под козырьком.
Коридор. Небесно-коричневый линолеум каменные стены. Хотя, конечно, не каменные. Просто стилизованные под камень – стилизованные грубо и пасмурно.
Широкая закрытая лестница на второй этаж, где постелен такой же линолеум и на стенах – те же «камни».
Учебный класс, где над доской гордо висят портреты бородатых и лысых умов мира сего. Толстая учительница изучает классный журнал. Перекличка.
-Гаврилов? Здесь. Горчаков? Здесь. Иванов? Нету.
-Да здесь я! – раздаётся негромкий, но обиженный голос.
-Здесь, да? – удивленно переспрашивает учительница, - Хм, не заметила тебя. Хорошо, дальше. Макаров? Здесь. Николаев? Здесь.
Иван Иванов. Здравствуйте. Будем знакомы. Очень приятно. Как поживаете?
ПАРК
После занятий я не хотел идти домой. Трудно объяснить почему. Да и стоит ли? Погода была приемлемая, и я отправился в парк. Я был, как всегда, в чуток подавленном настроении, брезгливо осмотрелся и, сняв портфель, сел на пустую зелено-деревянную скамейку. Май. Почки уже благополучно распустились. Температура поднялась выше отметки +20. Я любил бывать в парке. Трудно объяснить почему. Да и стоит ли?
Мимо меня по асфальтированной дорожке прогуливались томные люди с детьми или собаками. Последнее время я начал сомневаться в существенном различии между детьми и собаками. Вот идут мужчина с женщиной и толкают пред собой коляску. А вот другая пара аналогичным образом выгуливает коли. Кажется, эти люди могут, не глядя, обменяться «питомцами», и даже не заметить разницы.
Вдруг я увидел парня и девушку, явно нацелившихся на мою скамейку.
-Да что ж такое?! – в сердцах запричитал я. Быть может, даже вслух сказал. Кто знает.
Они приближались – навязчиво и бесстыдно. Я закатил глаза от отчаяния.
-Давай присядем? – спросил парень у девушки.
-Давай. Конечно, - ответила девушка.
Я издал гортанно-булькующий крик и, слава богу, успел дернуться влево к краю скамьи – иначе эти двое меня так бы и раздавали. Моему возмущению не было предела. Я даже демонстративно развёл руками – но не сильно, ибо справой стороны девушка всё сильнее давила на меня своими с виду хиленькими плечиками, ограничивая тем самым мою свободу передвижения и кровообращение. Было ощущение, что они вообще не заметили моего присутствия.
-Ну что, в воскресенье собираемся? – обратился к девушке парень, положив правую «граблю» ей на плечо с изяществом грузового лифта.
-Да. Я сегодня как раз говорила с Машкой. Всё по планам, - моргала она глазками.
-И это во сколько?
-Ну, к двум.
-Здорово. Логичней было бы наверно в субботу…
-Её родителям же не прикажешь!
-Жалко. А то в понедельник ещё вставать в школу.
-Ко второй, вроде? Хорошо хоть не к первой.
-Точно, - смачно кивнул парень и сделал тактичную паузу, - А заночевать у Машки – никак?
Девушка набрала в грудь воздух.
-Меня не отпустят на ночь…. По-любому.
-Плохо. Но ничего. Ещё соберёмся.
На этой ноте они слились в поцелуе. Я сидел рядом покачивал головой, брезгливо отворачиваясь и даже загораживаясь ладонью – правда, периодически всё же раздвигая пальцы. «Ребята, ну будьте скромнее. Вы тут не одни, кстати!» - жаловался я сам себе. Парень с усердием «всасывался» в девушку, и на слух у меня невольно возникли видения пылесоса. Потом он принялся её обнимать. Вследствие того что девушка сидела со стороны вашего скромного невзрачного рассказчика, парень пару раз по ошибке хватал за руки меня, а вовсе не её. Я, конечно же, отбрыкивался. Они продолжали. Я отвернулся. Не то, чтобы очень застеснялся. Нет. Но всё вблизи выглядело так сопливо, и даже, не побоюсь этого слова, слюняво, что я просто был вынужден отвернуться. Я посматривал на часы, подкладывал руку под подбородок, чесал за ухом, ерзал на скамье, но ничего не помогало. Дело кончилось тем, что вероломные школьники в буквально смысле выжили меня с моей же скамьи. Я упал. Отряхнулся. Они не унимались. Тьфу, какая гадость, плюнул я и удалился из парка.
ШКОЛА
-Гаврилов? Здесь. Горчаков? Здесь. Иванов? Нету.
-Да здесь я!!
-Здесь, да? Хм, не заметила тебя.
Опять двадцать пять. От отчаяния я приложил ладонь ко лбу – получилось очень эффектно, но никто не оценил.
-Так, - торжественно объявила учительница биологии, - Сегодня у нас контрольная.
-Как контрольная?! – всполошился класс, - Нас не предупреждали!
-А это сюрприз, - классический юмор педагогов, очень смешно, - Так, убираем всё с парт. Оставляем только ручку и листочек.
Я убрал учебник с тетрадью в портфель, и с выражением «невосполнимого горя» на лице, стал ждать. Учительница раздавала варианты. Тест. Двадцать вопросов, на каждый четыре варианта ответов. Ну, твою ж мать! – ругался я про себя. Опять наугад?
-Приступаем. Полная тишина. Времени вам – до конца урока. Полчаса, то есть.
Я подписал листок неприличным словом «иванов», в столбик вырисовал номера от одного до двадцати, и немедленно принялся считать ворон... Ну не знаю я, сколько в моей сердце камер, и что было раньше – палеозойская или мезозойская эра! Из всех эр, мне известен только юрский период, и тот благодаря «сами знаете какому фильму».
Я попытался заглянуть к соседу – что он там пишет. Но у него совершенно другой вариант – ничего общего. Обернулся назад. Девушка с необычайным рвением проставляла номера ответов, но загородив при этом мне весь обзор своей левой рукой.
-Можешь руку убрать? – спросил я, - Пожалуйста.
Она проигнорировала меня. Я вздохнул и повернулся обратно.
-Алексеев! – гаркнула учительница, - Закрой тетрадь и убери её в портфель!
Парень на предпоследней парте поспешно всё убрал. А я сидел на третьей парте в центральном ряду. Как на ладони. И угораздило же меня быть близоруким….
Марья Васильевна встала из-за учительского стола и грозно направилась в «народ». Этот поистине «динозавр среди людей» бродил вдоль рядов, заглядывая в глаза всякому подозрительному школьнику, да так проникновенно, что интересующий её субъект моментально отдавал все свои подсказки, шпаргалки, спрятанные под партой учебники, тетради, а иной раз даже падал на колени и начинал публично исповедоваться ей в грехах личного плана. Я побаивался Марью Васильевну, хоть сам ни разу и не попадался ей под горячую руку – но зато видел, как другие попадали.
Она прошла мимо меня. Я вздохнул с облегчением. Время шло. Ответов не прибавлялось. «Может попробовать достать тетрадь?» подумал я. Опасно. Но хуже не будет – это точно. Либо «два» за отсутствие ответов, либо «два» за попытку списать. «Двойка» - она и в Африке «двойка». Я достал тетрадь. Марья Васильевна гипнотизирует моего одноклассника всегда в двух метрах отсюда. Я листаю страницы. Шум невыносимый. Но всё в порядке.
-Твою мать, где ж эти клапаны?! – нервничаю я.
Не нашёл. Огляделся по сторонам. Учебник. Мне нужен учебник. Он мне необходим! Срочно.
Лезу в портфель за учебником. Кладу его на парту. Марья Васильевна направляется в мою сторону. Я трясусь. Встаёт у моей парты. Я тянусь руками, дабы отдать учебник «по-хорошему», но Марья Васильевна на меня даже не смотрит.
-Андрей? Ты ничего не хочешь мне сказать? Ничем поделиться не желаешь?
Мой сосед съеживается до габаритов первоклассника. Дрожащими руками он протягивает Марье Васильевне крошечную мятую шпаргалку. Она хмыкает.
-Минус бал. Будет «четыре» - поставлю «три».
-О нет, - захлёбывается Андрей в слезах и негодовании.
-В следующий раз будешь знать, - сухо и даже ехидно отвечает Марья Васильевна и идёт дальше
Я пожал плечами и открыл оглавление учебника. «Сердце». То, что нужно. Не веря своему счастью, я поспешно перечитываю полугодичный школьный курс по биологии.
-Сдаваём контрольные!
Ну вот, всё готово. Должно быть правильно. Я положил свою контрольную и задание к ней на стол Марьи Васильевны, и на сей раз направился прямиком домой, ибо на улице лил дождь.
ДОМ
Я хлопнул входной дверью, снял портфель и зашёл на кухню. В прихожей появилась мама.
-Мне показалось, дверь хлопнула.
Мама огляделась. Я помахал ей из кухни. Она пожала плечами:
-Странно.
И ушла. Я достал из холодильника молоко и вместе с пакетом отправился в путь. В гостиной мама занималась глажкой. Я прошёл мимо – в свою комнату.
Если вы разбудите меня посреди ночи и спросите, что больше всего омрачает мою жизнь, я, не раздумывая, отвечу – «общая комната с братом». Двухэтажная кровать. Как думаете, кто спит наверху? Я? Ага, конечно)). Естественно, мой брат. А я, как немощный старик, ючусь на нижней полке. Но это ещё цветочки. Целыми днями он, Артём, играет, и я не имею возможности подойти к компьютеру. И наконец, его друзья. Целая орава двенадцатилетних крикливых сопляков, которая на меня только что не мочиться. И вот опять. Всё в точности как я и описал.
Я открыл дверь и вихрем на меня набросился подростковый рёв. Человек шесть кучковались у заветного компьютера, подпрыгивали и выкрикивали странные бессмысленные фразы, типа «Щемись на базу!» и «Кемпери в кишке!». Я плюхнулся на кровать с полупустым пакетом молока. Они меня не замечали. Отчасти, я был радом тому.
Я задавался вопросом – зачем моя мама вообще родила Артёма? Может родители не заметили, что у них уже есть один сын, и подумали «Хм, чё-то мы хотели…. Ах да, ребёнка завести».
Где-то через полчаса, молодежь расселась вокруг меня, надо мной, подо мной и вместо меня, и принялась обсуждать насущные школьные проблемы. Мои уши свернулись в трубочку, а лицо пошло морщинами – всю драматичность моего мироощущения можно легко осознать, представив себе человека, только что съевшего хрустящего кругленького майского жука. Боже, как я страдал.
-И Женьки уже сиськи появились!
-Да это фигня! Вот у Аньки!
-Да у неё ваще офигенные! Прикинь, чё с ней будет лет через пять!
-Да это ваще до земли тогда!
-Это ж даже неудобно! А блин, если ещё растолстеет!
-Ну, блин! Тогда вообще охренеть!
Я выглядел измотанным, но они меня не жалели. Они буквально восседали на мне, не переставая дрыгаться и плеваться.
-Парни, - обратился я к ним, - Может потише, а?
Они меня не расслышали. Не мудрено. В таком бардаке звуков и шум реактивного двигателя затеряется.
Я печально смотрел в противоположную стену и ждал, когда мама позовёт Артёма обедать, и вся эту шушера разойдётся по домам. Мама, где же ты, когда ты мне так нужна?
ШКОЛА
-В воскресенье у меня! Никто не забыл?!
Перемена. Маша Попыванова стояла у доски и объявляла.
-Адрес-то, какой? – поинтересовался мужской голос с носатой внешностью.
-А ты всё никак не запомнишь? – съехидничала Маша.
-Ну, напиши на доске! Чего зря стоишь?!
Маша всплеснула руками и достаточно красивым почерком вывела мелом надпись: «Тургенево, дом 16». Далековато, подумал я. Минут двадцать пешком, наверно. Надо будет кроссовки одеть. И тут лиловую футболку – она очень подходит к моим серым глазам…. И тут я опомнился. О чем я вообще? Меня же не приглашали!
-Так, сколько у нас народу то идёт? – обратился к общественности Паша – активист всего сущего.
-Десять, вроде, - Коля недавно побрил голову и теперь походил на исхудавшую черепаху, которой панцирем служил безразмерный, но совершенно пустой сине-зелёный ранец.
-Какие десять?! Десять это только из нашего класса. А ещё из «А» человек пять.
-Шесть.
-Да, шесть. Дима, Егор, Олег…, - началось народное перечисление.
-Наташа, Катя… и…
-И…
-И Лена Пушкина, - вот и недостающее звено.
-Правильно. Надо теперь только подсчитать, как скидываться будем! – обратился к общественности Паша – активист всего сущего.
-Ну, если по двести допустим…
-Да по сто пятьдесят должно хватить!
Я потерял интерес к животрепещущим вопросам – из всего класса не приглашены лишь пять человек. Пять неудачников – либо отмороженные жмурики, типа Паршикова, Пасечника, Крысова и Макарова… либо я. Обидно – не то слово.
-Так, по местам! - в класс вошла Любовь Владимировна.
Балаган стихал и расползался по партам. Я тихо клевал носом, изредка причмокивая.
-Так, к доске пойдёт…
В кабинете – гробовая тишина. Любовь Владимировна «прочёсывает» список учеников указательным пальцем сверху вниз, то есть, от А к Я. «Только не меня, я сегодня вообще не готов», молился ваш рассказчик.
-…Романов!
Четырнадцать человек выдыхают с облегчением. Романов идёт к доске.
-Ну, реши-ка мне задание 567 – квадратное уравнение.
Я скептично выдохнул, расслабив губы – эффект лошадиного фырканья. «Это и я могу!».
Как же интересно, что делается на этих вечеринках, думал я, пока другие корячились у доски. Вечеринки…. Наверно, там всякий разврат и пьянство, мечтательно мечтал я. Эх. Может там будет группой секс? Было бы кстати. Я бы даже не отказался. Да и Машка, в общем, ничего так девчонка. Симпатичная. Ну и Катька нормальная. Да, чего уж там, и Ленка классная. Блин.
ЖЕНСКАЯ РАЗДЕВАЛКА
Девушки. Девушки меня не замечали. Впрочем, я ими не очень-то интересовался. Ну, не то чтобы совсем. По 10-ти бальной шкале, где-то на пятёрочку. Весной, однако, и до семи доходило. Зато зимой – не выше тройки.
Я никогда не мог найти с ними общий язык. По-хорошему, я вообще не мог найти язык рядом с ними. Он как будто присыхал к нижнему нёбу и хоть ты тресни – одно только мычания. Знаете наверно, как бывает – по молодости, так сказать. Хотя я не был стеснительным. Отнюдь. Я просто не люблю докучать людям. «Если петь, то про себя. Если рисовать, то карандашом, чтобы потом стереть ластиком» - это я себе такое жизнеописание придумал. По-моему, довольно точное и меткое. И даже колкое. Ну, к чему я буду лезть, если меня там не сильно ждут?
Но, знаете ведь, в жизни всякое бывает. Как-то раз, например, я поневоле оказался буквально окружен противоположным полом. Безумный был день. Ради шутки, ребята затолкали меня в женскую раздевалку. То был класс 10-ый. Хотели затолкать Макарова, но он сбежал. Тогда подвернулся я. Со мной такие трюки редко выделывали – наверно, надо мной даже издеваться и то не весело.
Короче говоря, стою я как вкопанный в комнатушке, набитой полуголыми ровесницами. Стою и смущаюсь. Парни из коридора налегают на дверь, чтобы я не вышел. Но «прикол» в тот раз не «приколол». Девчонки обернулись на хлопнувшую дверь, пожали плечами и продолжили переодеваться, словно, и не заметили меня. Они даже не смотрели в мою сторону. Болтали о своём. Я опять попробовал открыть дверь – не поддалась. Подумал «Ну офигенно! Тут потусуюсь!». Но и «тусовка» не задалась - ничего интересного не происходило. Всё это в большем количестве и лучшем качестве я уже видел в кино – ничего нового. К тому же, девушки развели настоящий курятник. Я стоял как полный дурак. Осмотрел раздвелаку. Ничего так. В голубо-розоватых тонах – словно мужское туалет с женским смешали. Диванчик у них тут миленький. В мужской переодевалке никаких диванов и в помине нет. Там одна скамейка, два стула и лампочка на шнуре с потолка свисает. А тут всё так ухожено. Сразу видно – директор школы женщина.
Прошло несколько минут, и я уже порядком устал стоять. Они махали у меня перед носом своими спортивными штанишками, и обсуждали какие-то девчачьи гадости:
-Совершенно некстати. Как назло. Что ни физкультура – то месячные!
-И не говори! Только на прошлой недели собирались на карьер съездить, покупаться. Такая погода была.
-А мы ездили…
-А я не смогла! Вот блин.
-Ну а хоть рядом?
-А как я объясню, почему не купаюсь?
-А как ты объяснила, что не поехала?
-Сказала что у меня понос.
-Димке сказала?!
-Нет. Меня Даша звонила.
-Ах, Даша. Какая Даша?
Я уже начинал жалостливо подвывать на заблокированную дверь когда, слава богу, прозвенел звонок на урок. Путь свободен, и девичий поток насильно вынес меня в спортивный зал. С тех пор, мимо женской раздевалки я проходил исключительно в боевой позиции на полусогнутых ногах, боязливо оглядываясь по сторонам. Школьные дни, чего уж там. Могу лишь добавить, что ничего подобного со мной более не вытворяли – наверно, я не вполне удовлетворил столь взыскательных экзекуторов.
УЛИЦА
Два часа дня. Воскресенье. Все порядочные граждане в церкви – замаливают грехи и прочее, а я брожу кругами у дома №16 по улице Тургенево. Несколько человек уже зашли. Меня с собой не приглашали. Я ждал следующей компании. Может они меня заметят?
-О, привет. Какое совпадение…
Дима и Лена прошли мимо, открыли калитку и исчезли из моего поля зрения даже не поздоровавшись. Ну, что ж такое?!
-О, привет. Куда идё…те...?
Я нервно переминался с ноги на ногу, на распутие – то ли нагло навязаться, то ли скромно свалить домой. Вот, идёт очередная группа товарищей. Паша, Олег и Саня. Я открыл рот, дабы спросить нечто вроде «А давайте я с вами раз уж такая пьянка пошла!», но меня опять проигнорировали. Они отперли калитку. Я сказал про себя роковое «Блин» и последовал за ними.
-А Андрей то когда подвалит? – спросил Паша – активист всего сущего.
-Да нам пока хватит, - отмахнулся Саня.
-Ну и у Машки наверно чего есть, - поддакнул Олег.
-Хреново, что завтра в школу! Надо было в субботу!
-Ну, Машкиным родителям не прикажешь же – типа езжайте-ка вы в субботу, а то воскресенье не катит! – схохмил Саня и сам просмеялся до слез.
-Я может, и не пойду завтра в школу, - мудро пожал плечами Паша, - Утром прикинусь больным.
-Да кажись, и так и будет понятно, – схохмил Саня и снова просмеялся до слез.
Они говорили исключительно между собой, не обращая на меня, бегущего за ними подобно таксе, никакого внимания. Звонок. Входная отворилась.
-О, отлично, - махнула рукой временная хозяйка дома, вся разодетая в обтягивающее платье и вся накрашенная маминой косметикой, - Заходите. Только дверь за собой закройте.
ДОМ МАШИ
Я входил последним, мне соответственно и дверь закрывать. Мы разулись и прошли в гостиную. Там девчонки вовсю организовывали фуршет. Лена бегло и радостно направилась в нашу сторону. Начались поцелуйчики. Я уже умильно подставил щёку и зажмурился, как она и глазом не моргнув, развернулась на 180 градусов и убежала на кухню. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Переживу. На тот момент у меня были и более важные дела.
-Извините, где туалет?
Для убедительности я поднял вверх указательный палец, но это не помогло.
-Вы не подскажете, где туалет?!
Я простоял на улице почти полтора часа. Погода была пасмурная и я малёк подмёрз. А это как известно чревато последствиями.
-Туа…лет… где?
Я почти схватил проходящего мимо парня за рукав. Почти.
-Не знаете где тут…?
А. Уже ушёл…
Я семенил по дому, боялся расплескать «сами знаете что, сами знаете где», а туалета и на горизонте не видать. На кухню зайти у меня не получилось – вихрь людей отпугнул.
-Можно мне… подняться… наверх?
Не получив ответа, я на свой страх и риск, нерешительно почапал на второй этаж по просторной красивой лестнице расположенной в просторном красивом холле. «Буржуи, проклятые!» невинно пошутил я про себя и тихонько изошёл едкой слюной зависти. Где же у них тут туалет?!
Пять дверей. Две рядом с лестницей. В которую? Обычно туалетная дверь самая узкая. Но эти двери обе узкие. Одинаково узкие. Может у них два(!) туалета?!
Конечно же, я ошибся дверью….
Милая комнатка. Наверно, спальня. Довольно низкий потолок, но уюта от того меньше не становилось. Тона теплые, ласковые. Я присел на кровать. Удобно. Противоположная стена почти полностью остеклена. И дверь на крытый балкон. Или оранжерею. Правда, цветов там не было замечено. Я встал и с трудом приоткрыл ту дверцу. Видимо, ей давненько не пользовались. На балконе-оранжерее удачно разместился плетеный диванчик. Я нежно плюхнулся на него и устремил свой взгляд на макушки деревьев и акварельные облака. Блин, отличное местечко. Сейчас чайку с бутербродом, мечтательно протянул я, и жизнь бы удалась. Эх, вздохнул я и растёкся по дивану, словно у себя дома. Вот, не ценят люди что имеют. Тут такой райский уголок, а так всё заброшено! Какая жалость. Может мне тут поселиться? На балкончике. Они меня и не заметят. И заодно, туалет рядом, - меланхолично причмокнул я.
Туалет! Точно. Внезапно я вспомнил, зачем вообще сюда поднимался, покинул балкон-оранжерею и ринулся к двери. Но звук шагов снаружи остановил меня на полпути. И не просто звук шагов, а звук приближающихся шагов. «Они, наверно, в туалет идут», успокаивал я себя. Ручка двери в спальню повернулась. «Твою ж мать!» округлил я глаза. «Ну, вот и как я объясню своё присутствие в чужой спальне?! Туалет искал?!»
Шкаф. Большой такой, деревянный – старинный шкаф. Я вмиг отодвинул тяжелую дверцу, спрятался внутри и с силой закрылся изнутри. Мрак. Я присел. Шуба щекотала лицо. Удобство, скажем честно, нулевое. Девушка и парень разговаривали.
-Прикольно, да?
-Да, прикольно.
-Мы тут в детстве играли.
-Ты с Машкой?
-Ну, не только. Смотри, как круто.
-Да, классно. Веранда?
-Ага. Раньше тут были цветы в горшках. И пройти вообще было не возможно.
-Мило.
-Кровать ещё та.
-Та?
-Ну, старая. А. Нет. Матрас другой. Вот, попробуй.
-Действительно. Удобный.
-Ага. Раньше был неудобный. А теперь удобный.
-Да, удобный.
-Хорошая комната, да?
-Да.
-И теплая. Дверь с балкона закрыл и не дует.
-Ты говорил это веранда…
-Это балкон-веранда. Через тире.
-Правда. Интересно.
-Ага. Ну как тебе?
-Может…?
-Да ладно. Они там ещё знаешь сколько готовиться будут!
-Долго?
-А то! Ещё Андрей не пришёл.
-Я его вроде видела.
-А он потом опять ушёл.
-Да?
-Да.
-Точно?
-Да. Ну вот.
-Подожди. А ты дверь запер?
-Запер.
-Обе?
-С балкона никто не придёт.
-Но же балкон-веранда.
-Всё равно не придёт.
-Да?
-Да.
-А ты взял…?
-Конечно.
-Да?
Я закрыл лицо руками. Боже – за что мне всё это? Я сижу в шкафу. В кромешной темноте. В позе, от которой даже у Лотоса спину бы прихватило. Тут душно. Жарко. Щекотно. И вдобавок у меня на глазах (на ушах, будет точнее) неизвестные мне молодые люди занимаются…, даже произнести это и то не могу. Господи. Господи Боже.
-Тебе удобно?
-Нет.
-Ладно.
Прошло примерно минуты две. До меня долетали лишь отдельные бессвязные бессодержательные фразы. Затем слова стали четче.
-Я сейчас вернусь. Выброшу.
Дверь комнаты открылась и закрылась - судя по всему, парень, вышел в туалет. Где-то вдалеке мне почудился слив воды в унитазе – в моём мочевом пузыре начались спазмы и я прикусил губу. Дверь вновь открылась.
-Ну, чё – идём?
-Андрей пришёл?
-Да наверно.
-Слушай, а это чья комната была?
-Родителей. А когда их не было дома, мы играли тут в прятки.
-Только в этой комнате?
-Нет. Зачем. По всему дому. Но тут прятаться было особенно классно. На веранде зимой конечно холодрыга. Я там однажды пробовал прятаться. Простудился на фиг. А был ещё случай такой офигенный, - парень начал хихикать, - Ща расскажу: Димка… ты его не знаешь…, спрятался вон в том шкафу.
-Не оригинально.
-На первый взгляд, да, - стыдливо замялся парень, - Но мы его не нашли. А он выбраться не мог.
-Да ладно! – прыснула девчонка.
Голоса стали громче – видимо они подошли ближе.
-Да я тебе говорю! Видишь дверцу – с этой стороны есть ручка, а внутри нету. Так что если плотно задвинуть дверь изнутри, чтоб вот как сейчас сбоку не было щели, то её фиг отодвинешь.
-А, я поняла, - девушка расплылась улыбкой понимания, - Да. Круто.
-Шкаф то старый - перекошенный. Дверь ни фига не двигается.
-И как же он оттуда выбрался?
-Ну, через пару часов нам надоело его искать, а он орать стал как резанный. Ну, мы и услышали.
-Обалдеть.
-Да, вот такое у нас детство непростое было. Ну что, пойдём?
-Пошли.
-Ну, что, клёво тут, да?
-Ага.
Дверь хлопнула. От охватившего меня отчаяния я расслабил шейные мышцы и долбанулся лбом о стенку шкафа. Бум.
Черт. Черт побери. Я скреб ногтями дверцу в углу – ни намёка на щель. И как я только умудрился так задвинуть эту проклятую дверь? Всё не слава Богу! Я схватился за голову. Что делать? Делать то что? Кричать? И даже если меня услышат, найдут - что я им скажу? Как я тут очутился? В чужом доме, в чужой спальне, в чужом шкафу, да без приглашения? Нет, ну это ж надо так попасть!
Начиналась истерика. Клаустрофобия давила на мысли. Я пытался расшатать дверцу – не вышло. Бил ногами. Руками. Головой. Боже, как хочется писать. И почему я первым делом не сходил в туалет?! Господи, как сводит низ живота. Буквально, распирает и разрывает изнутри. Паника выше среднего. Руки трясутся, глаза на мокром месте, воздух кончается, собственно, как и терпение мочевого пузыря.
А шкаф, однако, сделан на славу, подумал я. Пусть двери и перекосило, но удары ногами он держит просто железно. Какие варианты то? Ещё минут пять, и я банально описаюсь! Какой позор! Смогу ли я вышибить дверь шкафа? А если даже смогу, какие будут лица родителей Машки, когда они узрят раздолбанный шкаф? Всё, больше не могу. Надо кричать. Звать на помощь. Как бы стыдно мне не было! Соберись с силами и кричи. Что кричать то? «На помощь!!»? «Спасите!!»? «Выпустите!!»? Да. Именно в такой последовательности. И так. Раз…, два…, три! И…
Бабах!! Ун-ца-ун-ца!! Танцевальный ритм застал меня врасплох. Звуковая волна сотрясла весь дом, включая мой шкаф и мою нервную систему. Я сидел с разинутым ртом, но крик испугался электронного грохота, и заполз обратно в лёгкие. Брови вскарабкались под чёлку и затаились.
Тьфу ты, зарыдал я, чуток отойдя от шока. Это конец. Они не услышат меня. Я сам себя не слышу. Я погибу здесь. Я умру в платяном шкафу. Господи, если есть на свете смерть глупее, пошли мне её, ибо меня устроит любое недоразумение, любое, но только не это! Машкины родители приедут только завтра. Или позже. Сколько можно жить без воды? Три дня, вроде. Хотя, судя по всему, через секунду-другую я смогу напиться вдоволь, правда, отнюдь не водой. Черт, я паникую. Я определенно паникую.
В комнату вошла девушка и издала крик ужаса. На её глазах огромный двустворчатый шкаф трясся, прыгал, и изрыгал грязные ругательства.
-Антон, Антон! – взмолилась она, - Быстрее сюда!
-Нашла? … Ой, блин!
Парень остолбенел в дверях. Шкаф бесновал, словно стиральная машинка на кривом полу. С тем лишь отличие, что стиральная машина не матерится при этом. Или, во всяком случае, делает это про себя.
-Твою мать! – остолбенел парень, - Это… это чё за…?!
Он нерешительно приблизился к шкафу. Боязливо, сначала одной, потом двумя руками отодвинул дверцу. Из шкафа выпал я. И парень и девушка крякнули и подпрыгнули на месте. Их глаза округлились. Рты разинулись.
-Вау, - ватно протянула девушка и отошла подальше, - Кто это?
-Не узнаю.
Тут я вспомнил: «В туалет! Быстрее!». Я вскочил с пола. Парочка вновь крякнула и ужаснулась.
-Всем спасибо! – прокричал я набегу и скрылся за углом, в туалете. Хлопнула дверь. Шум водопада. Потом слив. Я вышел в коридор. С опаской заглянул в злополучную комнату. Девушка и парень стояли в том же положении и на том же месте, где я их оставил. Вероятно, они лишились дара речи и контроля над опорно-двигательным аппаратом. Надеюсь, они поправятся.
-Всё классно! – кивнул я им и был таков. Пулей вылетел из дома. Минут через двадцать уже был дома. Мама гладила. Папа смотрел телевизор. Я со всеми поздоровался – меня, правда никто опять не заметил, после чего отправился в «свою» комнату, где в течение последующих полутора часов чинно восседал на своей кровати в окружении брата и его немыслимых друзей. Уголки моего рта незаметно приспустились до подбородка, а брови сами собой приняли позу «домиком» - я был дико несчастен.
УНИВЕРСИТЕТ
-Складывайте свои вещи сюда, - приказала высокая немолодая темноволосая бледная женщина-преподаватель, - Все вещи – сюда!
На парте рядом с кафедрой почти моментально образовалась сумчатая башня Пизанской осанки, а на полу – груда мокрых зонтов. Я уныло стоял в очереди за экзаменационным билетом. Нет, у меня, конечно, были шпоры с собой – а у кого их не было. Но отняв у меня портфель с учебником, они отняли у меня веру в себя. Я тоскливо косился на башню из сумок и раздосадовано вздыхал.
Вероятно, из-за этой моей рассеянности, совершенно неожиданно я вдруг обнаружил, что в очереди за мной никого нет. Но за мной человек 10 стояло! Как же так?
-Извините…. Э… Я был перед вами…. Нет?
Я попытался восстановить справедливость, но потерпел ожидаемое фиаско. Когда я, наконец, добрался до приемной комиссии, те уже складывали невостребованные билеты в сумочку.
-Простите, - обратился я к ним со всем возможным уважением и пиететом, - Я… Можно мне… билетик?
Комиссия из трёх человек откинулась на спинки стульев и созерцала мир сквозь меня.
По центру стола восседала та высокая и темненькая. Обвисшие черты её лица взывали к памяти образ спаниеля или какой-то иной вислоухой собаки.
Слева от неё сидел мужчина лет 50ти, отчаянно косящий под Адриано Челентано. Казалось, что даже облысел он лишь ради сходства с известным певцом.
Справа – старушка настолько древняя, насколько это позволяет конституция. Она тряслась всем телом, кашляла и сопела, но в целом держалась молодцом и аппетитно попивала чаек.
-Извините, мне можно билет? – не получив ответа, я нагло постучал костяшками о крышку стола.
Старушка передёрнулась и удивленно уставилась в окно. Челентано удивленно повернулся к женщине по центру. Женщина по центру удивленно подняла глаза на меня:
-А, ещё вы! – спохватилась она и всучила мне билет №8.
Уж лучше бы 13-ый. Но только не 8-ой. В 8-ом кабинете на втором этаже у нас уроки с Любовь Владимировной. Боже, как я терпеть не могу и на дух не переношу. И вообще боюсь. 8 – не моё счастливое число.
Я сел за последнюю парту и долго-долго рассматривал полученное задание. Ну, в принципе, решить то можно. Но нужны формулы. Без формул я как без рук. И я полез в карман пиджака. Хотел полезть, но струсил. Прикусил губу, набрался смелости и таки залез в карман. Достал клочок бумажки 2 на 2. Развернул. Ой. Вгляделся. Ой-йо-йой. Понёс к лицу в упор. Всё пропало. Всё пропало. Дождь затёк ко мне в карман. Это не формулы. Это синее пятно. С определенной точки зрения это даже красиво. Неплохой авангард. Экспрессионизм в не самом плохом его проявлении, - успокаивал я себя, но легче отнюдь не становилось.
Я воздел руки к небу. Не ради молитвы, а чтобы изучить мокрую финтифлюшку на свет – вдруг следы от формул всё ещё там. Нет. Не там.
Я бухнулся на стол и распростёрся как труп. Так. Что же делать? Что же делать? Нужен учебник. Быстро нужен учебник. Срочно нужен учебник. В учебнике есть формулы. А время идёт. Срочно нужен учебник.
«Да пропади оно пропадом», - плюнул на всё я и встал из-за парты. Тишина. Пока ОК. Направился по проходу к комиссии. «Если спросят – скажу, в туалет приспичило». Поворачиваю налево и утыкаюсь носом в груду портфелей. Приемная комиссия за моей спиной, кажется, не особенно заинтересовалась моей передислокацией. Челентано о чём-то пикантно шепчется с темноволосой дылдой, а старушка дремлет, мирно причмокивая. Я судорожно ищу свой портфель. Черный. Да они все тут какие-то черные. Ищу-ищу – не нахожу. Нагромождение сумок мотается из стороны в сторону, то и дело, грозясь рухнуть на ничего не подозревающих абитуриентов. «Да пропади оно пропадом», плюю я на всё и вся, и лезу в чужой портфель. Копошусь. Ухватился рукой за нечто неопознанное – тяну на себя. Вытащил – пачка презервативов. Засунул обратно. Копаюсь дальше. Ничего похожего на учебник. Лезу в другой портфель. Есть. Твёрдый параллелепипед. Оно. Я узнал его по фактуре обложки. Достаю. Осматриваюсь по сторонам. Челентано всё ещё шепчется с дылдой, старушка всё ещё мирно посапывает. Ну, раз так….
Сел на своё место. Пытался держать учебник под партой, но учитывая, что в нём более 400-сот страниц – задача оказалась мне не по силам. Тогда я снова послал всё к такой-то матери и брякнул книгу на стол. Вот теперь удобно. То был экзамен по физике, как сейчас помню. Какое ускорение будет у маленького шара таких-то габаритов скатывающегося с большого шара таких-то габаритов, который так же имеет ускорение и находится на наклонной шероховатой поверхности такого-то коэффициента и такого-то градуса уклона? Господи, как я ненавидел науку.
УНИВЕРСИТЕТ
Я иду по университетскому коридору в поисках списка зачисленных на первый курс абитуриентов. Заприметив оживлённую толпу, я со второго по счету прыжка в высоту сумел разглядеть имена счастливчиков. Приземлился я на ноги, скажем честно, не в лучшем состоянии духа. «Ивана Иванова» в списке блаженных категорически не наблюдалось. «Вот это очень плохо!» пробормотал я. Просто хуже некуда. Ну ладно. Что уж…
-Зашибись! – кричали люди в толпе.
-Вообще зашибись, - вторили им, - Целых два бала лишних!
-Точняк. Круто.
-Слышь, а сколько проходной бал то был?
-Сорок восемь. У меня пятьдесят!
-Круто. У меня 51. А прикинь недобрать один бал! Вообще засада!
-Засада….
«Блин, а сколько же у меня? Вроде много было…, - шептал я в сторонке, расстроенный, словно акустическая гитара моего соседа Димы, собирающая пыль под его кроватью уже который год, - По русскому – 18. Это точно. По математике – 12. А, второй раз – 16. И по физике… 15... 15? 15. Так, а если сложить? Ну, так 49 получается! Лишний бал! То есть – больше чем надо. 49 – 49 = 1. Целый лишний. Тогда твою ж мать, почему меня в списке нету?!»
Обиженный и растерянный, я ворвался в кабинет приёмной комиссии.
-Извините? – обратился я к молодой женщине за компьютером.
Она не реагировала.
-Извините?!
Ни единым мускулом лица не повела.
-Извините!!
Удивленно:
-Что хотели?
-Да, вы знаете, - виновато забормотал я, - тут такая проблема… меня нет в списке зачисленных на курс.
Женщина брезгливо отмахнулась. На манер «И что, думаешь один
